Куршанские края на страницах повести Бориса Можаева

С черно-белой фотографии на меня смотрит мужчина средних лет с густой шевелюрой и роскошной бородой - это известный писатель и сценарист, уроженец рязанского села Пителино Борис Андреевич Можаев. «мой близкий, тесный друг, первейший знаток русской деревни и природы» - так писал о нем Алесандр Исаевич Солженицын.
Можаев происходил из крестьянкой семьи, которая была связана не только с землей, но и с водой: дед Можаева Иван Зиновьевич был астраханским лоцманом, ещё в 19-м веке водил суда по знаменитому каналу из Волги в Каспий отец до революции служил на пароходе. А дед по линии матери, Василий Трофимович Песцов, и его старший сын были моряками. Борис родился 1 июня 1923 год, детство его пришлось на тяжелые послереволюционные годы. Хоть в Пителино никто не держал батраков волна раскулачивания не обошла село. У Андрея Иванович Можаева было пятеро детей и добротное хозяйство, но к счастью, кулаком его не призвали. Однако в колхоз он вступать не захотел, и его как врага народа приговорили к ссылке на Дальний Восток. Его жена Мария Васильевна осталась одна с пятью детьми. Несмотря на голод и бедность все дети выросли и получили образование. Борис Андреевич пошел по стопам отца и деда – и выбрал профессию связанную с водной стихией, в 1940 году поступил на кораблестроительный факультет Института инженеров водного транспорта (Горький). Однако учеба продлилась всего год в 1941 Борис был мобилизован и проходил службу в рядах 650-го стрелкового полка и 113-й отдельной стрелковой бригады. В конце 43-го года бойцов, призванных их институтов стали направлять на офицерские курсы и в высшие военно-морские училища. Так Можаев попал в Высшее инженерно-техническое училище ВМС. Учась в ВВИТКУ, он одновременно проходил курс на филологическом факультете Ленинградского университета. По окончании училища в конце 1948 года Борис Можаев был направлен на Тихоокеанский флот в звании инженер-лейтенанта…
На этот период приходятся первые публикации стихов и рассказов Можаева в местных газетах.
В 1954 году Борис Андреевич был демобилизован и стал работать внештатным корреспондентом «Строительной газеты», а затем «Известий».
На дальнем востоке Можаев завязал дружбу с писателем В.Н. Ивановым. И вскоре вслед за ним уехал в Москву. Тогда можаеву неожиданно пришел вызов от директора «Мосфильма» Ивана Пырьева…» Отъезд стал удачным стечением обстоятельств, ведь, руководители хабаровского отделения Союза писателей собирались обвинить Можаева в антисоветчине. В своих рассказах Можаев выступал против хищнической вырубки кедровников и уничтожения молевым сплавом таёжных рек, спаивания малых народов. Также, он обвинялся в пропаганде и цитировании запрещённой литературы. Чем это могло обернуться для сына врага народа, страшно представить.
В начале 60-х Борис Андреевич с женой Мильдой Эмильевной получили трёхкомнатную квартиру в Рязани. Там Можаев познакомился с А.И, Солженицыным. В 1965 году они вместе ездили в Тамбовскую область для сбора материалов о крестьянском восстании. Впоследствии Можаев протестовал против исключения Солженицына из Союза писателей СССР.
Через некоторое время Можаев переехал в Москву, но продолжил много ездить о стране. В 1976 году он напишет книгу «По дороге в Мещеру», в которой отражен характер каждой лесной деревни и ее жителей, описана красота местной природы и рассказано о последствиях неразумного обращении с окружающей средой.
Несомненно, писателю было интересно посмотреть на ветчанскую усадьбу, которую описывал Куприн своих рассказах:
«Из Норина мы поехали в Ветчаны осмотреть остатки того самого дома, в котором останавливался когда-то Куприн. "В нашем распоряжении двадцать три комнаты, но из них отапливается только одна, да и то так плохо, что в ней к утру замерзает вода и створки дверей покрываются инеем". Дом был построен пленными французами, "ими же был разбит громадный липовый парк в подражание Версалю".
- А еще пленные проложили дорогу, отсыпали насыпь от барского дома до самой Курши, до церковного красного бугра, - это уж Федин пояснял. - В парке было три пруда, фонтан, сирень, жасмин и всякие аллеи.
Ничего от этих прудов да жасминов не осталось; на берегу какой-то болотины жались чахлые заломанные кустики сирени; по границе бывшего сада или парка кое-где стояли черноствольные раскоряченные липы, да на одном углу в виде глаголя подымалась чудом уцелевшая лиственничная аллея. Вот и все, что осталось от "подражания Версалю".
Дом сохранился наполовину, только левое крыло - обшитый тесом фасад, широкие резные наличники, кое-где проступающая темно-бордовая окраска, - а правая половина дома с центральным двухсветным залом, с колоннами, с портиком и крыльцом частично сгорела, а частично растаскана. Обнаженный сруб сложен из кондовых сосен, каждая толщиной в обхват. Вот уж сколько времени прослужили, да еще почти полвека торчат они непокрытыми, под солнцем, ветром, дождем - и все еще целехоньки, ни гнили, ни трухи;стукнешь топором - звенят. Вот что значит русский кондовый лес.»

Также Можаев отметил отличия в быте, о чём свидетельствует ещё один отрывок:
«Всего в трех верстах отстоит от Малахова село Дмитриеве, но какая разница не только в облике сел, но даже в конструкции изб! У дмитриевцев дома большей частью пятистенные, обшитые тесом, крашенные масляной краской, с резными карнизами, затейливыми наличниками. И даже дом с мезонином есть. И на сельской улице чисто - трава-мурава и палисадники. А в Малахове избы какие-то серые, с подклетом, стиснутые по бокам, с малюсенькими оконцами под самым карнизом. Многие окна волоковые, не растворяются - только отодвигается в сторону одна половинка, точно печная вьюшка. И старики говорят нараспев: "Цао баешь ти", "Живем в избекесь". И грязь посреди села.»

Из повести Бориса Андреевича можно узнать и любопытные факты, которые поведали ему тогда местные жители:
«Мы вышли на берег Курши. Речка быстрая, с темными омутами. На берегу возле одного омута стоял крестик.
- Что это? - спросил я.
- Дочка попа утонула здесь. Маленькая девочка.
- Давно?
- Еще до войны. Вон там жили попы, на горе, перед церковью.
От попова поселения остался небольшой трехоконный домик. А фундамент божьего храма, и железная ограда, и кладбище с чугунными крестами - все позарастало березовым лесом. Мы ходили по этой молодой и трепетной роще с темными фиолетовыми ветвями и набухшими почками, осматривали оплетенные рыжей прошлогодней травой чугунные и каменные плиты, читали надписи.
"Воспоминаю Вам, братие мои и друзи мои, не забывайте мя, егда молитесь ко господу..."» 

Борис Андреевич скончался 2 марта 1996 года в Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище столицы